Новости Какузу: Постановка с удобствами мультфильмов

от 09 ноября
{_google_reklama_728x90_}

За последние двадцать лет опера Джоаккино Россини появлялась в Мариинском театре и с Анной Нетребко в 1996-м в историческом костюме, и в концертном зале в совершенно трэшевом виде на русском языке в 2009-м. Теперь "Цирюльник" DYNAVIN e39 оказался и на Новой сцене в миловидной постановке Алена Маратра. Вместо переизобретений своего метода режиссер-актер-сценограф взялся обаять публику мягкими и комфортными сценами, каламбурами, щепоткой гротеска и едва ли внезапными неожиданностями. Условные места, условные костюмы, обволакивающий конформизм, мягкий и приятный свет. Граница между залом и сценой размыта, сцена продлена, а яма стала ее частью. Звучит увертюра.

Почти растворившиеся облака едва прикрывают синюю наготу неба на громадном полотне, на платформе спускаются мужчина и женщина в белых костюмах и париках века восемнадцатого, машут публике, радуются. На небе они выводят краской птиц — и опускаются на сцену. Она рисует сердце у него на груди, они обнимаются и, запачканные красным, убегают со сцены. Альмавива возникает тоже в белом, проходит мальчик с гитарой, дурашливый хор балагурит в придворных бальных костюмах и масках. Розина появляется на балконе зрительного зала. Фигаро вскакивает из партерного кресла, заигрывает с волосами сидящих дам.

Его каватина проходит с полуподставным интерактивом: двое из зала усаживаются на сцену, женщине немного лака на волосы, мужчине (точно актеру) Фигаро обрезает галстук. Фигаро прячется от Бартоло под столом, потом за шторой, одновременно исполняя роль вешалки для вещей Базилио. Первый акт завершается гротескным балаганом: из дверей в зал вваливаются огромные куклы, они прохаживаются меж рядов, строго посматривают и склоняются над зрителями — это все нервный срыв бедного Бартоло.